К сожалению, в школах и институтах нет еще специального предмета под названием «Выбор достойной цели». Сами преподаватели не могут дать квалифицированный совет своим учителям: и у них в школах и институтах не было такого предмета. В лучшем случае говорят: «Ищите, стремитесь, живите неуспокоенной жизнью и тогда найдете!» Такого рода советы – показатель нашего незнания, неумения, неуверенности. Когда есть точные сведения, их не подменяют эмоциями. Ведь никто сегодня не рекомендует «искать» корни квадратных уравнений, учат формуле. Такой же надежной «формулы Кардано» для выбора достойных целей пока нет: сегодня мы еще не можем уверенно выдать 200-250 миллионов разных достойных целей – для различных возрастов, наклонностей, сроков достижения. Поэтому мы и вынуждены пока прибегать к эмоциям.А это приводит к усугублению неопределённости идеалов. И тогда приходится лишь констатировать их падение. По данным журнала «Вопросы психологии», « у 77% студентов мудвуза учение мотивируется защитными мотивами: не оказаться в числе отстающих, не провалиться на экзаменах, не лишиться стипендии и.т.д».
Что же противопоставляется этим «защитным» (защитным- от кого?!) мотивам? Как известно, вообще без цели человеческая деятельность не мыслима. Павлов писал даже о «рефлексии цели», без которого « жизнь перестала привязывать к себе». Какие же цели рекомендуются взамен «защитных мотивов»?
В 1984 году в переводе на русский язык издательством «Просвещение» была выпущена книга «Организация урока». Авторы - учёные из ГДР У.Древс и Э.Фурман – приводят как образец для подражания слово одного тринадцатилетнего ученика: «Я хотел бы по окончании 10-го класса за два года выучиться на слесаря, овладеть в армии профессией водителя грузовых машин, после армии работать шофёром, построить или купить себе хороший дом на селе и иметь троих детей, а также собаку и одного или нескольких каких-либо механических транспортных средств. Может, я не захочу жениться и буду вести холостяцкое хозяйство и делать всё, что захочу… Самое главное – это мир. Без него нельзя планировать жизнь. Нам нужны счастливые люди: родители, у которых есть работа, и дети, которые могут есть досыта и ходить в школу. Сперва нужно исходить из этого».
Я пытался представить себе Руала Амундсена, или Николая Вавилова, или Анатолия Дьякова, или Алена Бомбара, имеющих такую цель. Я честно пытался это сделать, но у меня ничего не вышло.
На первый взгляд эта цель может показаться вполне приемлемой. Но вчитайтесь внимательно: ведь это типичные «мечты» мещанина! Хочу быть сытым, хочу зарабатывать много денег, хочу вести свое хозяйство, хочу иметь… хочу, хочу, хочу,… хочу мира (!), - но за мир надо бороться. Бороться не хочу: хочу есть досыта и иметь «одно или несколько механических транспортных средств». И это пишется в возрасте тринадцати лет, наиболее благоприятном для выдвижения и принятия романтических идеалов! Тех, за которые не жалко отдать свою жизнь! Какие же «пожелания» будут у такого человека в зрелом возрасте, более приземленном, практичном?
Построение нового общества, самоотверженное служение людям, высокие идеалы – все подменено мелочным мещанским стремлением к личному благополучию, которое и ограничивается-то набитым брюхом. Что же после этого удивляться студентам-медикам? Радоваться надо, что осталось 23 процента с не только защитными мотивами…
В чем же причина такого отношения к достойным целям?
Общество по своей природе иерархично: все человечество, блоки государств, государства, внегосударственные разделения (штаты, республики, города и т.д.). То, что полезно для одного уровня, одного ранга этой иерархии, не всегда полезно, а иногда и вредно для других уровней. Достойные цели направлены на решение задач важных для всего человечества. Но реализуются эти цели людьми, живущими в конкретных государствах. Государства же, в первую очередь, заинтересованы в решении задач важных, во-первых, сегодня, а во-вторых, - для государств. Субсидируются и поощряются эти решения. Иногда интересы государств и человечества совпадают. Иногда – нет. Все, что не вмещается в прокрустово ложе государственных интересов, объявляется – в лучшем случае – ненужным или несвоевременным. Как часто мы бываем свидетелями того, как в искусственно зауженных рамках не остается места общечеловеческим проблемам! Гении умирают в нищете, не понятые, не услышанные.
Этот же самый конфликт повторяется, когда человек, пытаясь принести пользу государству, нарушает ведомственные или даже заводские интересы. Как-то, отвечая на вопросы «Социалистической индустрии», заместитель председателя Государственного комитета СССР по делам изобретений и открытий Ю.Пугачев сказал: «Немало примеров, когда изобретения, которые могут принести государству миллиардные прибыли, долгие годы ждут своего применения. Сложилась парадоксальная ситуация: все, что выгодно государству, не всегда выгодно министерствам, его приедприятиям. И чем больше по значимости изобретение, тем труднее его внедрить». Нарушение интересов любого иерархического уровня во имя интересов другого уровня (даже более высокого) непременно вызывает конфликт.
Вполне логично задать вопрос, отчего же интересы государств идут вразрез с общемировыми проблемами. Ответ прост: мы живем в мире, разделенном противоречиями. Поэтому много усилий государствам приходится тратить на создание военной техники – техники уничтожения всего живого. Война страшна не только разрушениями жертвами, неизбежными во время боев, сколько тем, что и в мирное время она заставляет народы готовиться к ней. А что значит: подготовка к войне? Это талант, труд, жизни людей, отнятые от мирных профессий, от мирного созидания. Одно новое орудие уничтожения – и тысячи достойных целей не достигнуты и даже не поставлены: не в результате применения этого орудия смерти – лишь в результате его создания! Громадная доля населений Земли занята сегодня именно в сфере военного производства и в сферах, косвенно связанных с ней. Цели военно-промышленных комплексов объявляются целями народов, и их достижения связывают с «благородным служением отечествам». С позиции государства эти цели были неизбежно полезны, с позиции всего человечества эти цели неотвратно вредны. Смертельно вредны.
А.И.Пономарев в книге «Авиация настоящего и будущего» пишет: «В иностранной печати приводятся следующие цифры. Двигатель современного истребителя, бомбардировщика или транспортного самолета состоит примерно из 40 тысяч деталей. Для его создания в течение 2-3 наиболее напряженных лет требуется 400-500 научных работников и инженеров и примерно 1000 помогающих им техников. Каждый из 400 инженеров должен в среднем обеспечивать разработку 100 деталей».
Полторы тысячи высококвалифицированных работников, загруженных двух-, трехгодичной работой (напряженной, интенсивной), для создания одного двигателя. Всего лишь одного двигателя! А ведь еще надо строить крылатые ракеты, подводные лодки, лазерные пушки, авианосцы… Кто будет конструировать, изготовлять, испытывать, применять все это, если провозгласить идеалы человеколюбия, человечестволюбия? Кто, наконец, будет разрабатывать детали для двигателя, если эти полторы тысячи безусловно способных и талантливых людей уйдут в последователи Данко или Робин Гуда, Шаткина, Циолковского, Швейцера?...
Кстати, о Циолковском. Он был далеко не самым талантливым или самым образованным человеком своего времени: два года в гимназии, да год в Румянцевской библиотеке – вот и весь его багаж. А затем – почти полная глухота. Но он услышал пульс завтрашнего дня, - который не уловили почти все его современники: не глухие, талантливые, образованные, непровинциальные, материально обеспеченные, - услышал и согласился работать даром (в смысле бесплатно) на приближение грядущего завтра. А сколько лет на общественных (а фактически на личных) началах работали гирдовцы?! Самые талантливые уходят в области, престижные сегодня. Среди гирдовцев не было «самых талантливых», были «самые влюбленные». Чтобы сегодня получить возможность работать на космос, надо пройти по конкурсу – не всех берут; а у Циолковского не было конкурентов. Наиболее важны для прогресса человечества области исследований, которые станут престижны в далеком завтра. Поэтому великими открывателями становятся не самые талантливые, а те, кто уходят в завтра; те, которые решаются уйти в завтра.
Великим открывателем доступно стать каждому. Неотложными делами и срочными обязательствами, сиюминутной выгодой, объективными причинами и просто ленью обстоятельства отвлекают человека от главного выбора в его жизни. Суетность и стремление успеть многое заставляют важнейшее отложить на потом. Позже – по тем же самым причинам – еще на потом. И так далее, оставляя человеку взамен утраченного времени мифическое «никогда не поздно». Так считают люди от 20 до 60 лет. В этой вере скрыто великое счастье человека и великое его заблуждение. Счастье – потому что иногда начинают в сорок, как Колумб или Пришвин, например. Правда, готовясь к этому «началу» всю предшествующую жизнь. А заблуждение – потому что наступает момент, когда альтернатива выбора цели фактически исчезает. Поздно что-то менять, а человек говорит: «Успеется…» - так и пронеся этот девиз через долгие годы.
Оптимальный возраст для выбора цели на всю жизнь (или первой достойной цели) – 13 – 15 лет. В этом возрасте наступает пик творческих способностей человека и один из пиков поисков активности. Можно начать работать практически в любом направлении: впереди достаточно времени для учёбы, специализации, сбора информационного фонда, исследований, достижений. Разработка значительной, масштабной цели, как правило, требует не менее 20-30-летней работы в очень интенсивном режиме. Мало кто решится засесть за учебник в 50 лет. Да и нет в этом возрасте гарантированных десятилетий для достижения цели, и заботы уже не те – дети, внуки… 13-16 лет – возраст наибольшей свободы от обязательств. В эти годы человек всё равно выбирает свой жизненный путь, ставит перед собой цели, которые достигнет потом – когда станет взрослым. Здесь бы и помочь, подтолкнуть…
И помогают, и подталкивают, и подсказывают, и советуют, и даже настаивают. И дети делают выбор. Правда, выбирают, в основном, цели привычные. И это вполне объяснимо: по подсказке родителей выбирают цели, престижные доя родителей, - цели, престижные вчера, а не завтра.
Даже популярная литература, призванная знакомить с новыми, только открытыми областями знаний и помочь выбору достойной цели, не справляется с этой задачей. Ведь она знакомит с уже открытыми областями, с целями, которые престижны сегодня (завтра такие цели тоже станут вчерашними).
Нужен специальный пласт литературы, который занимался бы популяризацией проблем. Не достижений, а именно проблем. Своего рода темник завтрашних исследований. Нужны репортажи с завтрашнего фронта науки, искусства, культуры. Такой литературы пока нет. Поэтому выбор достойной цели (Великой, Масштабной, Принципиально Новой…) – это дело случая, не правило, а очень редкое исключение.
Как же все-таки выбирают Великие Достойные Цели?
Поистине драматическое противоречие: в 15 лет у человека есть свобода для выбора жизненного пути, но нет еще знаний. Когда же с годами приходят знания, исчезает свобода действий. Поэтому единственно возможный путь – это в раннем возрасте воспользоваться опытом других. Так поступили Пири и Амундсен. В 15 лет оба они прочитали совершенно случайно попавшиеся им книги полярных исследователей и увидели недостигнутую цель: ПОЛЮС. Амундсен вспоминал: « Когда мне 15 лет, в мои руки случайно попали книги английского полярного исследователя Джона Франклина, которые я проглотил со жгучим интересом. Эти книги оказали решительное влияние на избранный мною впоследствии жизненный путь… Удивительно, что из всего рассказа больше всего приковало мое внимание описание…лишений, испытанных Франклином и его спутниками. Во мне загорелось странное желание претерпеть когда-нибудь такие же страдания. Быть может, во мне заговорил идеализм молодости, часто увлекающий на путь мученичества, и он-то и заставил меня видеть в самом себе крестоносца в области полярных исследований. Я тоже хотел пострадать за свое дело – не в знойных пустынях, не на пути к Иерусалиму, а на ледяном Севре, на пути к широкому познанию доселе неведомой великой пустыни».
Кеплер и Браге загорелись астрономией, увидев затмение. Интересно, что Браге поразило даже не само затмение, а то, что оно было заранее предсказано и предсказание в точности сбылось. Шлимана поразил рисунок в книге, на котором были изображены стены легендарной Трои: ребенок не поверил, что «такие большие» стены могли быть полностью уничтожены…
В жизни маленького человека должно произойти нечто, что потрясет его, причем настолько сильно, что зажженный огонь в его сердце не загасят годы будней. В жизни маленького человека должно произойти Чудо. Память об этом событии и есть тот движитель, который устремит к Великой Достойной Цели и сделает ее единственно возможной, единственно приемлемой , и не позволит отступить и сдаться. Столкновение с Чудом - вот орудие воспитания творческих личностей . Шаг этот гораздо более инструментальный , чем может показаться. Он еще ждет своей детализации и подробной разработки.
С годами мы становимся нечувствительнее к Чудесам и начинаем воспринимать это слово как бы написанными с маленькой буквы. Взрослых на путь Большого Творчества зачастую увлекает Большая трагедия. Представьте себе состояние человека, который открывая дверь на улицу, вдруг видит … гору трупов, и вы поймете, почему Ален Бомбар изменил свою жизнь: «Этого зрелища мне не забыть никогда! 43 человека, наваленные друг на друга, словно растерзанные марионетки, лежали передо мной - все босиком и все в спасательных поясах. Наши усилия не привели ни к чему: нам не удалось вернуть к жизни ни одного. Ничтожный просчет, а в результате – сорок три трупа и семьдесят восемь сирот».
-
Текст
- В поисках Достойной Цели - Генрих Альтшуллер, Игорь Верткин